Автор: Катть.
Категория: джен
Жанр: броманс, херт/комфорт, драма
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Кирк, Спок, Маккой, вся «старая гвардия» плюс Аманда Грейсон.
Таймлайн: "пропущенная сцена" между окончанием 3-го фильма и началом 4-го.
Размер: 38 000 слов
Посвящение: этот фик - подарок для kate1521, обещанный еще на прошлый ее День Рождения.
Благодарность: огромное спасибо Silver Witch, которая помогала разрешать сюжетные неувязки и поддерживала во всем! Без нее этого фанфика не было бы еще год. Ну и, конечно, самой имениннице с ее сногсшибательным постом о ТОСе, заставившим меня глубже взглянуть на некоторые сцены 2-го фильма.
Дисклеймер: все Парамаунту, мои только искренняя любовь к персонажам.
Примечание: не бечено. Так что тапочки принимаются. И да, автор будет очень благодарен любым комментариям, и позитивным, и негативным, и просто смайликам. Писать в пустоту очень неприятно (хотя здесь мне легче, именинница довольна, и это для меня главное).
Ссылка для скачивания документа
Ссылку исправила, вроде бы работает. Если будут проблемы - пишите на юмыл, перезалью на другой ресурс.
Пролог Пролог
Темный язычок пламени, не тревожимый движением потоков воздуха, колеблется на старинном тигле. Он смотрит в огонь, привычно воздвигая бастионы безразличия вокруг смятенного, потерявшего себя разума. А сознание, вместо того, чтобы погрузиться в спокойную тишину отрешенности, вновь и вновь перебирает неровные осколки зыбких, нечетких воспоминаний. Образы, звуки, ощущения… Имена. Отражение жизни, которой он не помнил. Тихо журчит фонтан внизу, чуждый и неуместный в городе, сражающемся с пустыней за каждую каплю пресной воды.
- Дом, - женщина с серебристыми волосами улыбается, отчего ее лицо прорезают десятки тонких морщинок. - Ты дома, Спок.
Она совсем не похожа на остальных женщин, с которыми он ежедневно занимается, совершенствуя ментальные дисциплины. Быстрая, порывистая, мгновенно вспыхивающая ясной улыбкой и так же мгновенно мрачнеющая, когда он говорит что-то не так. На этой планете она кажется еще более неуместной, чем фонтан, расходующий впустую десятки кубометров бесценной воды.
А-ман-да.
Она совершенно нелогична. Она много говорит, вкладывая в слова минимум фактической информации, и молчит, когда он просит об ответе. Она улыбается, в то время как ее быстро меняющиеся эмоции отражают совершенно противоположное состояние сознания. Она хмурится, с серьезным видом озвучивая очередную нелепую концепцию, а в глазах пляшут насмешливые искры.
- Ты все вспомнишь, нужно просто немного времени, - говорит она. Аманда улыбается, но он, за прошедшие дни научившийся читать все движения ее слишком выразительного лица, видит в улыбке грусть.
Грусть – эмоциональная реакция. В ней нет логики. Сожаление о уже случившемся не имеет смысла – но, когда он говорит ей об этом, она только качает головой, и улыбка становится еще более странной. Аманда смеется – негромко, чуть надтреснуто, вызывая ассоциации с чем-то, чему нет места в этом прокаленном солнцем мире. Она смеется – а в глазах стынет тяжелая, молчаливая тоска.
«Смех - невольное, гласное проявление в человеке чувства веселости, радости, веселого расположения духа» - знакомые строчки английского словаря всплывают перед глазами, заставляя его усомниться в собственных лингвистических способностях.
Он не понимает ее.
- Ты поймешь, - отвечает она на его недоуменные вопросы. – Ты это знал, Спок, тебе просто нужно это вспомнить. О, Спок…
Она вздыхает, поправляет ворот его плотной туники, без всякой нужны отряхивая и расправляя жесткую ткань, и он привычно смиряет реакцию собственного тела, заставляя себя не отстраняться, не прерывать вызывающий дискомфорт контакт.
Она имеет право.
Это осознание с трудом поддается логическому осмыслению, но он заставляет себя признать его, принять, не требуя доказательств.
Мать.
Он помнит это слово. Биологический родитель, являющийся родственником по Х-линии. Та, кто произвела на свет. И за сухими строчками энциклопедических фраз дрожит, прорезая и без того неустойчивое спокойствие сетью едва заметных трещин, нелогичное ощущение, что он… потерял что-то.
Он закрывает глаза, перебирая в памяти бесформенные фрагменты воспоминаний, но единственное, что удается уловить - это голос, дрожащий от ярости, обвиняющий и умоляющий. И – на самой периферии сознания – чьи-то глаза, золотисто-карие, затуманенные болью.
«Идите в лазарет, к отцу!»
Глава 1Глава 1
От зеленого бока клингонского «хищника», подбитой птицей распластавшегося на красноватом камне, ощутимо веяло жаром. Кирк в который раз уже за утро поднял руку к шее, ослабляя ворот форменной, порядком уже заношенной, куртки. Умом он понимал, что нехватка кислорода – ощущение субъективное: дозы триокса, которую док вводил всей команде раз в шесть часов, было вполне достаточно для нормального снабжения организма кислородом. Это понимание, впрочем, не помогало избавиться от несильного, но навязчивого ощущения удушья.
Шел уже второй месяц их вынужденного заключения на Вулкане, и с каждым днем экипаж становился все более мрачным. И Кирк не мог их в этом винить: ситуация, действительно, хуже некуда. Энтерпрайз уничтожен, клингонская «птичка», на которой они доставили Спока домой, что называется, дышит на ладан; Скотти осунулся и, кажется, вообще перестал спать, пытаясь привести трофейный корабль хотя бы в относительно рабочий вид. Командование Звездного Флота молчит, словно забыв о существовании некоего адмирала Кирка и его команды, и это молчание, даже больше, чем грядущее судебное разбирательство, нервирует команду. Дома же – если они когда-нибудь туда вернутся – их ждет трибунал чуть ли не по десятку статей. Саавик окончательно решила остаться на планете своей матери – Джим сам подписал прошение о досрочной отставке, и до сих пор не мог избавиться от острого ощущения досады за это решение молодого офицера. Спок, с головой ушедший в постижение неких непонятных философских дисциплин, при встрече вежливо здоровается, и Джиму каждый раз становится не по себе от холодного, безразличного взгляда, каким тот встречает бывших сослуживцев. И Дэвид… Ох, Дэвид…
Кирк скрипнул зубами, заставляя себя не думать сейчас о погибшем сыне, и с силой, словно вымещая на ни в чем не повинном корабле собственную ненависть к клингонам, саданул по раскаленной обшивке. Руку обожгло, и он с досадливой гримасой потер ссаженную о горячий металл кожу.
- Вот же черт…
Он тяжело перевел дыхание, заставляя себя не обращать внимания на тупую тянущую боль слева в груди, и вновь дернул воротник. Да что ж это такое?! В прошлый раз, когда он попал на Вулкан – на «свадьбу» Спока, будь неладна и она, и расчетливая Спокова невеста – в тот раз, кажется, у него не было этого постоянного ощущения удушья. Неужели он действительно стареет? Или это просто причуды памяти, стирающей какую-то часть воспоминаний?..
Сзади зашуршал песок под весом человека, тяжело спрыгнувшего с трапа «боевой птицы». Еще до того, как обернуться, Кирк знал, кто это.
- Привет, Боунс, - уныло поприветствовал он друга, не дожидаясь, пока тот поравняется с ним.
- Какого черта ты шляешься по солнцепеку, Джим? – мрачно отозвался бывший начальник медслужбы.
Это тоже было знакомо. После того, как катра Спока вернулась к своему настоящему хозяину, характер МакКоя, кажется, стал еще тяжелее. Хотя Кирк подозревал, что немалую роль в этом изменении сыграли отвратительные – для землян, разумеется – климатические условия Вулкана. Увеличенная сила тяжести, разряженный, бедный кислородом воздух и сводящая с ума жара лишали сил, заставляя с нетерпением ждать наступления ночи. Все было бы иначе, если бы они решились поселиться в одной из гостиниц в Шикхарском космопорту. По крайней мере, в номерах для инопланетян можно было отрегулировать подачу кислорода и температуру. Но адмирал, после короткого размышления, решил не рисковать. Вряд ли, конечно, ему или его команде грозила опасность в одном из крупнейших городов Вулкана… Но Кирк не намеревался дразнить гусей. Ни клингонских, ни тех, кто одет в форму федерации.
Впрочем, была еще одна причина, из-за которой настроение всей команды сгинувшего Энтерпрайза устойчиво держалось на отметке «отвратительное». Причина, по которой он сам предпочел относительно комфортабельную комнату в городской администрации тесной каюте на трофейном корабле, врастающем в песок на крошечном космодроме. Всего в десяти минутах ходьбы от дома посла Сарека.
…Но это они, по молчаливому согласию, последнее время старались не обсуждать.
- Джим, тебе нужно отдохнуть, - с тревогой произнес МакКой, вырывая Кирка из задумчивости. В голубых глазах плескалось беспокойство и сочувствие, но доктор был слишком опытен, чтобы лезть сейчас другу в душу со своими утешениями.
Джеймс криво усмехнулся и в очередной раз неосознанно дернул тугой ворот.
- Я именно это и делаю, Боунс. В ремонте от меня никакого толку, ты же знаешь. Как же я устал от безделья, ты бы знал…
- Я об этом и говорю. Ты день-деньской толкешься на космодроме, уже на тень стал похож. Как твой лечащий врач тебе говорю – отвлекись. Съезди куда-нибудь, уж не знаю! Черт, Джим! Да хотя бы напейся ты в космопорту, что ли! На тебя же смотреть больно.
- А ты не смотри, док, - усмехнулся Кирк. И тут же посерьезнел. – Не хочу я напиваться, пойми. Если я сейчас раскисну – не знаю, смогу ли потом снова собраться. У нас впереди бой, Боунс. Ты ведь понимаешь это. Нам это все так не спустят. И нам очень повезет, если команду просто понизят в звании. Я не имею сейчас права расслабляться.
Доктор остро взглянул на друга.
- Поправка «4» к Уставу? Не пройдет, Джим. Ты действительно думаешь, что ребята согласятся прикрыться «выполнением приказа» и оставят тебя на растерзание этим акулам из адмиралтейства?
- Не думаю, поверь, - серьезно отозвался тот, - Но и ты меня плохо знаешь, если думаешь, что я это так оставлю. Это было мое решение, Боунс. Моя война. И я не позволю, чтобы вас сгноили в какой-нибудь колонии из-за вашей верности мне. Тебя-то, док, я вообще похитил, если уж на то пошло.
- Знал бы ты, как ты мне надоел со своим самопожертвованием, - уныло пробормотал МакКой себе под нос, щурясь от мелкого, метущего в глаза песка. – Богом клянусь, я тебе устрою-таки медосмотр, ты уже два месяца увиливаешь… И накормлю седативными, если уж по хорошему не хочешь!
Джеймс негромко, невесело засмеялся. На секунду в янтарных глазах мелькнул знакомый лихой огонек, заставлявший женщин забывать обо всем рядом с бравым капитаном, а мужчин идти за ним в самые безнадежные сражения. Кирк тряхнул головой и знакомым жестом хлопнул доктора по плечу.
- Ладно тебе, Боунс. Может, все еще обойдется. И ты прав, мне действительно нужно развеяться. Последую вашим врачебным предписаниям, доктор. Думаю, в космопорту найдется бармен, который еще не знает меня в лицо и не погнушается налить мне чего-нибудь не слишком крепкого, - он усмехнулся и вздохнул, быстро серьезнея. Леонард только неодобрительно покачал головой. Словно и забыв, что сам только что советовал другу напиться, он встревожено нахмурился.
- Джим, ты не забыл, что сегодня после заката мы должны быть в доме Сарека?
Еще одна странная, грустно-усталая, улыбка, была ему ответом.
- Спрашиваешь… Не волнуйся, Боунс, я не опоздаю. Эти высокомудрые «монахи» и без того слишком редко позволяют нам общаться со Споком, чтобы я пренебрегал такими встречами.
И, коротко сжав рукой плечо доктора, опальный адмирал зашагал в сторону пустыни, где, невидимая из-за мелкой песчаной взвеси, располагалась стоянка флаеров.
Леонард МакКой несколько минут постоял неподвижно, провожая взглядом ссутуленную чуть больше, чем того требовала увеличенная гравитация, спину друга и командира. Настроение, в котором Джим находился с момента гибели Спока в реакторном отсеке, заставляло доктора бессильно скрипеть зубами. Но он слишком хорошо понимал, что бессилен сделать сейчас хоть что-нибудь для Кирка. Некоторые раны под силу излечить лишь времени, а его прошло еще слишком мало. Спок, медленно и мучительно умиравший на глазах у бессильно смотрящего на это Джима. Энтерпрайз, за который он готов был сражаться до последнего вдоха, который не раз вырывал из неумолимых зубов судьбы… Сгоревший в атмосфере чужой планеты по его собственному приказу.
И Дэвид, погибший от рук клингонов лишь потому, что самоуверенному ублюдку захотелось приструнить непокорного Джеймса Ти Кирка. Леонарду никогда не приходилось хоронить своего ребенка, но он слишком хорошо понимал, какая пустота остается в душе, когда вместо бесценного, любимого существа – пусть почти незнакомого, пусть дичащегося – в душе остается кровоточащая пустота. Сам он надеялся, что ему не доведется пережить свою маленькую Джоанну.
А теперь вот – еще и Спок, чья жизнь была оплачена столь щедро, упрямо не желает узнавать прежних друзей, вежливо и холодно называя Джима «адмиралом» и игнорируя все попытки поговорить по душам. Леонарду порой до дрожи хотелось схватить чертова упрямца за шкирку, встряхнуть, как следует, чтобы мозги на место вправились, и вкатить ему полную дозу концентрированной глюкозы. Но он понимал, что это только осложнит все. И поставит и так держащегося буквально на грани Джима в еще более тяжелое положение.
Господи, или как там тебя зовут, если ты вообще существуешь – за что ты с ним так?!
МакКой почти с ненавистью посмотрел на трофейный корабль и, тяжело вздохнув, направился обратно в прокаленную душную кабину. У Скотти вроде еще оставалось то мутное пойло, которое на Вулкане выдавали за шотландский виски…
***
Добравшись до флаерной стоянки, Кирк уже обливался потом и дышал так тяжело, словно пробежал с полной выкладкой километров двадцать. В который уже раз он подумал, что адский климат этой планеты вгонит его в могилу раньше, чем это сделают жаждущие мести клингоны. Не удивительно, что любой вулканец уложит человека на обе лопатки, даже не прилагая для этого особых усилий. Проверено на собственном, не таком уж и радужном, опыте…
…Машины никто не охранял, и это его уже не удивляло. Преступности на Вулкане нет, а местным мальчишкам, главным «похитителям» личного транспорта на Земле, и в голову не пришло бы без спросу взять флаер. Кирк достаточно знал о жизни на этой планете, но строгость здешнего воспитания до сих пор заставляла его нервно ежиться. Несчастных малышей с трех-четырех лет, по сути, лишали детства, заставляя подавлять эмоции и стремиться к некоему эфемерному совершенству. Результат такого воспитания двадцать лет сидел у него за научным пультом, и Джим с ужасом думал о том, что ему может не хватить жизни – или той ее части, где он будет относительно свободен – чтобы выковырять своего старпома из-под ледяной маски вулканского безразличия.
Он, с трудом переводя дыхание, вытер рукавом влажный от пота лоб. В ушах звенело, перед глазами плясали упрямые цветные пятна. Слева, в груди, опять тяжело заныло, засосало, заставляя болезненно морщиться и с трудом набирать в легкие горячий воздух. «Чертова жара», мысленно выругался он про себя. Сердце начало побаливать почти сразу после высадки на Вулкан, после долгой бессонной ночи на горе Селейя, когда мучительный страх за жизни двух самых дорогих ему людей сменился пьянящим восторгом и какой-то счастливой, чуть дурманящей эйфорией. Им не дали тогда толком поговорить со Споком, но ему было достаточно и того, что его друг жив, что он узнал их, узнал, словно и не было тех минут бесконечной агонии в реакторной. Словно все, что произошло тогда – слепые глаза друга, кровь на его обожженных руках, холод прозрачного пластика, пустое кресло на мостике и медленно сходящий с ума Боунс – все было не более чем ночным кошмаром. На какие-то минуты он чувствовал себя абсолютно счастливым, даже боль от гибели сына на время притихла, отступила в дальний угол сознания.
А той же ночью прихватило сердце. Тяжело, болезненно, до прерывающегося дыхания и выступающих слез. Несколько минут отчаянной борьбы с удушьем и подступающей паникой… А потом все прошло. Миновало, словно и не было никогда, заставляя его думать: «уж не померещилось ли?..»
Он не стал ничего говорить МакКою, прекрасно понимая, что в этом случае простым медосмотром он не отделается.
Пятна перед глазами медленно гасли. Кирк тяжело перевел дыхание. Выпрямился, с трудом сдерживая иррациональное желание потереть ноющую грудь. Он уже давно понял, что первый приступ не был просто сбоем вегетатики из-за слишком резкой смены эмоций, но идти сдаваться Боунсу все равно не спешил. Он слишком хорошо знал, каким перестраховщиком может быть его бывший старший офицер медицины. Его заботами он не вылезал бы из лазарета, а в десант спускался бы исключительно в инвалидном кресле с полным жизнеобеспечением. Да что там говорить: угроза послать на врачебное обследование некоторых младших – да и старших тоже – офицеров пугала больше, чем перспектива выговора с занесением в личное дело.
Последняя мысль вызвала невольную улыбку, но погасла она также быстро, как и появилась.
Он еще раз окинул взглядом ровный ряд блестящих на солнце флаеров и, внезапно передернувшись от отвращения, захлопнул уже открытую было дверцу. Постоял минуту, перекатываясь с пятки на носок и бездумно глядя в раскаленную красноватую даль. А потом развернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь. Куда угодно – в пустыню, в библиотеку, на самую высокую гору этой планеты или даже в пресловутый Гол. Только – не в космопорт. Не туда, где душа болит и рвется при мысли о потерях и ошибках, о жизнях, за которые он отвечал и которые не сумел сохранить.
Он не мог идти туда. Не сейчас. Не сегодня. Когда-то – казалось, целую жизнь назад – он чувствовал себя в этом людском муравейнике, как рыба в воде. Это было преддверье дома, пересадочная станция от серого бессмысленного существования к реальной жизни. Настоящей, полной опасностей и риска, наполненной дружбой, преданностью и радостью новых открытий.
Но теперь у него больше не было дома. Не было места, куда он мог бы вернуться после затянувшейся увольнительной «на берегу» - его дом сгорел, спасая жизни своих бессменных пассажиров. Погиб, преданный им. И Джим старался не вспоминать о том, что грядущее – завтра или через год – путешествие на землю будет, скорее всего, последним разом, когда он увидит космос с капитанского мостика.
Разумная, если вдуматься, плата за жизнь того, кто не раз становился между ним и смертью, принимая предназначенные ему удары судьбы. Только вот в этот раз его счет оплатили другие. Дэвид, Питер Скотт, парни из экипажа, мальчишки-кадеты, для которых первый полет стал одновременно и последним… Каждая потерянная в том проклятом походе жизнь была на его счету. Его ошибка, его самонадеянность, его просчет. Скотти, Чехов, Сулу, Ухура… Люди, которые доверяли ему… и заплатили за это доверие сполна: кто карьерой, а кто и жизнью. А его собственный счет затерялся где-то в пути, да вот уже почти три месяца все никак не найдет адресата…
Жжение в груди становилось все сильнее, но он не сбавлял шага. Давно уже за спиной осталась стоянка флаеров, скрылись за горизонтом громоздкие очертания трофейного «хищника». Он шагал, разбрасывая мысками сапог красноватый песок, словно надеялся уйти от собственной памяти и от неумолимых вопросов, которые упрямо не желали оставлять его в покое.
Беда в том, что он слишком хорошо знал ответ на них. И понимал, что именно его решения оказались, в итоге, тем, что сдвинуло лавину событий, разрушивших и искалечивших множество судеб. Там, в камере экстренной перезагрузки реактора, должен был быть он. Не Спок, не Скотти – он. Единственный человек, который всегда несет ответственность за любое событие, происходящее на звездолете. Он должен был увидеть тот единственный шанс спасти Энтерпрайз, увидеть его раньше, чем это сделал и сумел осуществить Спок… Капитан уходит на дно вместе с кораблем – и огромная честь суметь сделать это так, чтобы больше ничья жизнь не оказалась принесена в жертву безжалостной стихии. Он нарушил этот закон дважды. Один раз, когда допустил, чтобы другой – тот, чья жизнь была куда ценнее его собственной – исполнил его долг перед кораблем и экипажем. Второй – когда оставил Энтерпрайз погибать в атмосфере Генезиса ради призрачного шанса спасти Спока и Саавик.
И за это преступление ему тоже еще предстоит расплатиться.
Темная густая тень упала на него, защищая от яростного солнца Вулкана. С трудом вырвавшись из невеселых мыслей, он поднял глаза от земли… И почти без удивления посмотрел на освещенную косыми лучами громаду, высящуюся прямо перед ним. Утес к востоку от их временного пристанища. Тот самый, который Спок облюбовал в качестве наблюдательного поста.
Он не собирался идти сюда. Собственно, он вообще никуда не собирался, просто шел, куда несли ноги и бессознательное желание одиночества. Но сейчас, глядя на вздымающуюся к небу скалу, он думал о том, что это, действительно, логично. Уже которую неделю она вызывала у бывшего капитана Энтерпрайз бессильную злость и желание разнести проклятый кусок скалы фотонной торпедой. Не в силах похвастаться потрясающими размерами, она оказывалась пустой всякий раз, когда запыхавшийся изгнанник, твердо решивший поговорить со своим бывшим старпомом с глазу на глаз, добирался до ее вершины.
Джим взглянул практически на самое солнце, на глаз прикидывая высоту и наклон склона. В глазах тотчас замелькали пятна от слишком яркого, даже для послеполуденного времени, местного светила. «Даже не думай об этом», – мысленно приказал он себе, - «Даже не думай». Он устало привалился к теплой скале спиной, откинул голову, прижимаясь затылком к неровной поверхности. Его ждали. МакКой, Аманда, Спок… Старый друг, даже не помнящий об этом.
А он сам – чего ждал он?..
***
Объемистая бутыль опустела наполовину, а разговор все не клеился. Скотти, как ушел с головой в ремонт трофейной «птички», так и выныривал из него лишь для быстрой перекуски и краткого доклада о положении дел капитану. У Леонарда же и вовсе не было желания чесать языком. Так что посиделки «на двоих» с корабельным инженером быстро превратились в невеселое обоюдное молчание.
Прервал его резкий вой. МакКой невольно вздрогнул – он до сих пор не привык к чуждым звукам этого корабля – и лишь послышавшийся следом голос Ухуры напомнил, что это – вызов по внутрикорабельной связи, а не сигнал тревоги.
- Мистер Скотт, капитан с вами? – в голосе связистки звучала тревога, и офицеры моментально напряглись. Не дожидаясь, пока приятель найдется что ответить, МакКой сам потянулся к настенному интеркому.
- Кирка нет на корабле. Что случилось, Ухура?
- Странные сигналы, доктор. Мы с Павлом калибровали аппаратуру связи, и на одной частоте зацепили обрывки какого-то кода. Очень странно – это не язык в буквальном смысле; скорее, какой-то шифр.
- И клингонский канал связи был настроен на него, - вклинился в разговор возбужденный голос коммандера Чехова.
- Расшифровка-то удалась? - азартно уточнил Монтгомери Скотт, прислушивающийся к разговору. Бутыль была забыта, инженер с волнением и любопытством уставился на динамик интеркома: установить визуальную связь, несмотря на все старания, до сих пор не удалось.
- Нет, Скотти. Слишком короткий интервал. Мы разобрали половину консоли, так что я даже записать его не успела.
Скотт разочарованно крякнул, на заднем плане, в унисон ему, что-то по-русски пробормотал Чехов. А МакКой сразу вспомнил о капитане, так не вовремя отправившемся в космопорт, и почувствовал легкий укол тревоги. У Джима был талант влипать в неприятности. Хотя сейчас, вроде, он здесь был не при чем…
Остальные офицеры тем временем обсуждали загадочный сигнал, успев перейти на какие-то сугубо технические термины, совершенно не понятные доктору. Больше не прислушиваясь, МакКой вынул свой коммуникатор, открыл его – и задумался. С некоторых пор все, что было связано с клингонами, вызывало у него подозрение пополам с чуть ли не настоящей фобией. Невесть откуда взявшийся скрытый канал связи, по мнению судового медика, не предвещал ничего хорошего. С другой стороны, Ухура никогда не отличалась легкомыслием, и, усмотри она в пойманном сигнале малейшую опасность, первой связалась бы с капитаном по личному коммуникатору.
МакКой вздохнул и, захлопнув коммуникатор, с недовольным выражением потянулся к полупустой бутылке. Успеется. Часом раньше, часом позже… Не стоит срывать Джима на дежурство в тот миг, когда наконец удалось уломать его на хотя бы небольшой отдых. Он и так уже на пределе из-за напряжения последних месяцев.
Пусть отдохнет адмирал...
***
Целая горсть песка и мелкого щебня вырвалась из под ноги, и Джим поспешно замер, прижимаясь к скале. С губ против воли сорвалось ругательство; он проглотил остаток не самой приличной фразы, понимая, что она не стоит пересохшего горла, и, стиснув зубы, взглянул наверх.
Высота оказалась вовсе не такой уж шуточной, какой казалась Кирку издали. Добравшись едва до середины скалы, он уже чувствовал, как мелко дрожат от усталости мышцы рук и ног. Он запоздало понял, что, оценивая собственные силы, стоило бы сделать поправку на вулканский климат и силу тяжести. Отвык, расслабился. Ему невыносимо не хватало воздуха, легкие горели, судорожно сокращаясь и никак не набирая достаточно кислорода, чтобы прогнать цветные точки перед глазами.
Это уже было опасно. Не хватало еще сорваться отсюда.
Стоило задуматься об этом, как одна рука, как в насмешку, соскользнула с камня. Пальцы мазнули по выступу и тут же снова сорвались.
- Черт!
Кирк испуганно схватил воздух ртом, в последний момент вцепившись в скалу другой рукой. Он повис над пропастью, раскачиваясь и пытаясь зацепиться и удержаться на почти отвесной скале. Сердце, словно осознав, что его существование может закончиться уже спустя несколько секунд, сорвалось вскачь, стремясь наверстать оставшееся время.
Джим медленно, подавляя панику, выдохнул. Расслабил освободившуюся руку и, заставляя себя прекратить суетиться, закрыл глаза. Адреналин – это друг. Главное, уметь правильно использовать его. В сознании, работающем на полных оборотах, с огромной скоростью мелькало все, что он помнил или узнал на собственном опыте о альпинизме. Нужно дать отдохнуть рукам, пока что он держится, и не сорвется, как бы страшно не было от ощущения, что над пропастью его держит сейчас лишь кончики пальцев. Было и серьезнее.
Он медленно перевел дыхание. Спокойно. Спокойно-спокойно-спокойно. Все в норме, у него все в нор…
Он бросил короткий взгляд вниз. И тут же понял, что это было ошибкой. Серая скала и серо-желтый песок внизу внезапно слились в одно пятно, и внутренности скрутило от острого приступа тошноты. Мир перед глазами опасно закружился.
- А, проклятье… - он снова почти в панике мазнул ладонью по скале, пытаясь нащупать опору. Впервые за много лет высота вызвала в нем не жутковатый восторг победителя, а обычный, приземленный, глупый и постыдный страх. Он мог с легкостью погибнуть в сотне опасных миссий, что по сравнению с этим безвредные и не испытывающие к нему неприязни горы? Но почему-то именно сейчас ощущение стофутовой пропасти у него под ногами заставляло слабеть руки и кружиться голову. Одна ошибка – и он полетит вниз, и полет будет коротким и одновременно бесконечным. До самого конца жизни; а конец этот будет неминуемым и мучительным, знал Кирк.
Высота манила и цепенила. Памятью десятков успешных подъемов он осознавал, что должен отвернуться, переждать, справиться с секундной слабостью, не смотреть… Но не мог двинуться, словно вдруг все его мышцы и нервы мгновенно перестали слушаться команд разума.
Секунды текли, пальцы, не меняющие позы, слабели и разжимались. Если сейчас он не ухватится второй рукой…
Р-рраз! Левая нога неожиданно соскользнула с узкого выступа. Целая лавина мелких камешков посыпалась вниз с тихим шорохом. И неожиданно это, как пощечина эпилептику, отрезвило адмирала. Коротко выдохнув не то проклятье, не то просто бессмысленно вскрикнув, он отвел глаза от далекой земли. Извернулся, вцепляясь второй рукой в скалу. И одновременно, не давая себе времени передохнуть, безжалостно носок флотского сапога в небольшую щель. Перенес вес на ноги. Нащупал новый, более надежный, выступ, плотно хватаясь за него.
И лишь после этого, поняв, что секундная слабость, вместе с опасностью сорваться, миновала, со стоном прижался к скале и закрыл глаза.
Что он творит… Безумец, эгоистичный безумец. Только сейчас он осознал то, что должен был понять еще полчаса назад. И что он, оглушенный усталостью и жалостью к себе, отбросил как несущественное. Его жизнь по-прежнему была слишком ценной. И, по прежнему, принадлежала не ему одному, а всем тем, кто шел за ним, выполняя его приказы.
Его мелко затрясло – уже не от пережитого адреналинового всплеска, а от усталости и внезапно навалившегося чувства вины и изумления от собственного, собственноручно сотворенного, безумия. Зрелище собственного падения вниз, как реальное, стояло перед глазами. Он представил, что почувствовали бы Скотти, Ухура и остальные, если бы он не вернулся к вечеру… а под утро у скалы нашли бы его изуродованное тело.
Что почувствовал бы Боунс. Черт, Боунс…
Он бессильно выругался, только сейчас осознав, какой груз чуть было не свалил на своего друга. Уйти вот так, после того, как док, как умел, пытался вытянуть его из депрессии, в которую он сам себя вогнал… Да уж, отблагодарил, ничего не скажешь. Внутри замутило от острого отвращения к себе.
Альпинизм? Борьба с природой?
Чем он вообще думал, когда полез на эту скалу?! Один, без страховочного снаряжения, без перчаток и гидрационных таблеток… На планете с увеличенной силой тяжести и явными проблемами со здоровьем. Черт возьми, покончить с собой можно было и менее экстравагантным способом!
Глава 2Глава 2
Кирк запрокинул голову, оценивая оставшееся до вершины расстояние. В груди нехорошо засосало при виде практически отвесной стены, на которую он сам себя загнал. Безумец …
Он стиснул зубы. Шутки закончились. Найдя взглядом следующую опору, он мысленно наметил путь и, не позволяя себе больше отвлекаться, осторожно полез вверх. Правая рука. Камень. Левая нога. Щель. Левая рука… Неплотно сидевший булыжник неожиданно провернулся под пальцами, и он, невольно задержав дыхание, прижался к стене, на какую-то секунду почувствовав прямо под собой щербатую ухмылку вечности. В груди захолонуло от запоздалого страха. Плохо… Очень плохо. Он становится все более невнимательным. Усталость медленно брала свое, хотя, знал он, до той границы, когда у него начнутся трястись руки, еще далеко. Он зло усмехнулся. Раньше нужно было думать, самоубийца чертов. В его бедственном положении виноват лишь он сам, так что и вытаскивать себя из этого болота придется тоже самостоятельно. За волосы, если понадобится.
Настоящие проблемы начались всего в нескольких футах от вершины. Тянущему ощущению в левом плече он поначалу не придал значения, списав его на усталость и отвыкшие от таких нагрузок мышцы. Благо, подниматься оставалось всего ничего, а там, на вершине, его ждал отдых… И приличная выволочка от Боунса – мысленно напомнил он себе. Лишь когда пальцы левой руки, до этого цепко ощупывающие скалу, начали опасно неметь, насторожился. Он слишком хорошо знал, как коварны последние метры перед вершиной, как ложная уверенность в победе заставляет расслабиться, и чем может эта уверенность закончиться. Он нахмурился, распластавшись по стене, сосредоточенно перебирая в памяти подходящие под симптоматику заболевания. Ему точно рассказывали что-то подобное в академии – а может быть, уже позже, на «Фаррагуте»… Или на Энтерпрайз… Черт, как же давно это было!..
Левая рука медленно наливалась тяжестью. Заныл локоть, запястье – словно внезапно заболели перетянутые сухожилия. Горло опять сдавило ощущением удушья – уже совсем не фантомного. Он тяжело вздохнул, пытаясь набрать в легкие побольше разреженного горного воздуха…
Разреженного?!.
…И в этот момент вспомнил, когда и от кого слышал о подобных симптомах. И рванулся вверх, с яростью обреченного вцепляясь здоровой правой и немеющей левой в камни. Он уже не задумывался о правильном выборе опоры для ног. Слишком мало времени, слишком далеко еще до безопасной вершины…
…Гора была не настолько высокой, чтобы создать перепад давления.
Не обращая внимания на сбитую в кровь кожу, он вогнал правую кисть в едва заметную щель между камнями, всего в одном футе от поверхности. Провернул, сдирая кожу с костяшек и надежно блокируя кулак в трещине. А в следующую секунду грудь слева сдавило тупой болью, и он, подавившись воздухом, беспомощно повис на скале. Слабость навалилась так внезапно, что единственное, на что хватило времени – это вцепиться обеими руками в ненадежную, опираясь носками флотских сапог в небольшие каменные выступы. Воздуха не хватало. Он ловил его широко раскрытым ртом, как выброшенная на берег глубоководная рыба, и никак не мог набрать достаточно. А сквозь подступающую обморочную одурь медленно, настойчиво пробивался запоздалый страх. Он вспомнил симптомы. Не эффект оборванного вдоха, как при переломе. Не колющая боль, как при невралгии. Тяжелая неумолимая хватка, стискивающая грудь и заставляющая сбоящее сердце судорожно трепыхаться в попытках насытить кровь кислородом. Совсем как у гибкого, но слабого физически Хикару, ребенка колонии с низкой гравитацией.
«Не сделаешь тут ничего, Джим! - слегка пьяный Боунс раздраженно взмахивает бокалом, в котором плещется на донышке янтарная жидкость. – «Это физиология, понимаешь ты? Физиология, и я даже предсказать не могу, что спровоцирует следующий приступ!». Виски раскачивается в бокале, расплескиваясь по столу, Боунс кипятится. Говорит, громко и сердито. Не смотрит в глаза, отворачивается, отводит взгляд, прячет сочувствие и вину за напускным раздражением.
Первый их разговор после возвращения из тысяча девятьсот тридцатого. Первый – и самый тягостный. Слишком много боли, слишком много невысказанных – неопровержимых – обвинений. Слишком мало виски, чтобы забыть.
Он мог бы вспомнить эти симптомы раньше. Если бы не пытался забыть намеренно, если бы рассказ о состоянии Сулу не был ширмой для другого, безмолвного, гораздо более тяжелого, разговора.
Кирк глухо застонал, зажмуриваясь и прижимаясь лицом к нагретой скале. Боже, как глупо… Погибнуть от доисторического сердечного приступа, с которым самому захудалому доктору пять минут возни! Разбиться, когда до спасительной вершины остается меньше трех футов! Он еще надеялся, что приступ пройдет сам собой, как проходили до этого. Но с сосущим холодком под ложечкой уже понимал, что в этот раз – не пройдет. Если он сейчас не выберется на ровное пространство, то через полминуты сорвется. И тогда некому будет ждать естественного завершения кризиса.
Он с трудом перевел дыхание, старательно игнорируя боль в подреберье, и вновь впился взглядом в лежащую на расстоянии протянутой руки площадку. Он уже мог бы дотронуться до ее края пальцами, если немного поднатужиться и подтянуться на руках. Смешное расстояние для того, кто покорял Поющие скалы на Альтаире и поднимался на Эверест на старушке-Земле. Но сил не уже не осталось даже на такую малость. Теперь даже перспектива короткого полета вниз уже не вызывала никаких эмоций, словно он вдруг поменялся местами со Споком.
Мысль о почти чудом воскрешенном друге кольнула застарелой горечью. Спок – этот Спок, знакомый и в то же время старательно держащий дистанцию – наверное, он будет единственным из старого состава Энтерпрайз, кто ничего не почувствует при известии о смерти бывшего капитана. Преимущество? Возможно. Джим не был в этом уверен.
Он негромко застонал, с трудом перенося негнущуюся левую руку вверх и неловко нащупывая подходящую опору. Он еще не готов был сдаться. Только не так. Не здесь и не таким образом. Он потратил два месяца своей жизни, пытаясь достучаться до воскресшего друга, пытаясь вернуть Споку хоть часть того, что он потерял, спасая их всех. Потратил два месяца жизни своих ребят, которых, в отличие от него, не ждало неизбежное списание и ссылка на какой-нибудь кусок льда. Сорваться сейчас, когда спасение так близко – значит подвести их. Предать их доверие, превратив в бессмыслицу два месяца тревог и изнурительной работы.
Сорваться сейчас – значит подвести Спока. Даже если сам он этого уже не помнит.
Оставшиеся до вершины несколько футов он не запомнил.
Сознание словно вычеркнуло эти несколько минут ада из памяти, сохранив лишь обрывочные воспоминания о невыносимой усталости, тупой тяжести в подреберье и боли в содранных в кровь ладонях. Лишь когда под ногами оказалась ровная, твердая поверхность, а руки вместо шершавых камней загребли полные горсти мелкого песка… Бессильно распластавшись по этой благословенной земле… Уткнувшись лицом в мелкий горячий песок…
...Он поверил, что все-таки выжил. Вопреки планете, внезапно засбоившему сердцу и собственной глупости – выжил.
Он со свистом втянул сухой воздух, не замечая, что глотает вместе с ним мелкую горячую пыль. Теперь, когда опасность осталась позади, его начало мелко потряхивать. Только сейчас он позволил себе осознать, насколько близко был к смерти. Это не стоило того. Рисковать собой в самоубийственной попытке отвлечься – это вполне простительно зеленому кадету. Но совершенно недопустимо для офицера, на чьих плечах по прежнему лежит ответственность за судьбы пятерых доверившихся ему людей… И еще за одну судьбу, отныне не связанную с ним, но по прежнему бесконечно дорогую. Пусть даже он него уже почти ничего не зависит.
Мысли становились все более вялыми и спутанными. Тело требовало отдыха, но отдыхать пока было не время. Сперва – отойти (отползти?) подальше от края. Связаться с кораблем. И попытаться успокоить дыхание и пульс, пока еще есть время до прилета друзей. От операции теперь не отвертеться, но не ждать же подыхающей на берегу рыбой, пока его подберут! «И замаринуют на пару недель в больничной палате!» - услужливо подсказал внутренний голос. Проклятье…
Он с трудом поднял голову, чувствуя, как шумит в ушах кровь. Медленно встал сперва на колени, потом, пошатнувшись – на ноги. Неловко нашарил на поясе личный аппарат связи.
- Боунс, - неохотно окликнул он, как только легкое шипение сообщило ему о выходе на нужный канал. – Как насчет небольшой прогулки на Селейю, а?..
Ответом ему было молчание и треск статики.
- Боунс? – нахмурившись, повторил Джим, уже без особой надежды.
Тишина.
Подождав на всякий случай еще полминуты, Кирк захлопнул коммуникатор и нахмурился. При большом желании можно было допустить, что коммуникатор внезапно испортился. Хотя, имея главным инженером Монтгомери Скотта, подобные допущения уходили куда-то в зону невозможного. Но логичного объяснения тому, почему исправно работающий коммуникатор ловит лишь статические шумы, Кирк найти не мог. Вулкан недаром считался самой спокойной планетой в Федерации. Здесь не только средний годовой уровень преступности был почти равен нулю – здесь еще была одна из наиболее стабильно работающих станций связи. Расе, живущей на планете, что несется вокруг древнего, исправно ионизирующего пространство солнца, необходимо было создать максимально совершенную систему связи, чтобы не ждать поминутно окончания магнитных бурь.
Словом, из всего перечисленного неутешительно исходило одно: рядом есть что-то, что глушит сигнал. Что-то… Или кто-то. Придя к этому заключению, Кирк невольно напрягся и, повернувшись к горам, окинул их подозрительным взглядом. Нет, Лангол сами по себе вряд ли могли быть источником помех. Иначе педантичные вулканцы сообщили бы об этом людям, обосновавшимся на космодроме прямо у подножия этих гор. А вот сказать то же самое о тех, кто легко мог найти убежище в почти неприступных скалах, Кирк не мог. Конечно, Вулкан очень законопослушная планета.. Очень. Что не отменяет того факта, что здесь один из самых популярных и крупных космопортов в секторе. А видимость безопасности порой оказывается невероятно заманчивой личностям, имеющим неприятности с законом.
- Вот черт… - пробормотал Кирк, с сожалением провожая взглядом касающийся горизонта круг Эридана. А потом решительно отбросил мысли о неизбежном теперь опоздании и, сунув бесполезный коммуникатор в поясной зажим, зашагал к горам.
Идея в одиночку обследовать скалы, пытаясь найти кого-то, кто, возможно, спрятался там от бдительного ока планетарной службы безопасности, была не самой хорошей, и Джим прекрасно это осознавал. Но так же четко он осознавал, что просто уйти, оставив все на произвол судьбы, он не имеет права. Если у него просто разыгралась мания преследования, то он потеряет лишний час и с позором вернется на космодром. Если же нет…
За то время, что понадобится ему на спуск в долину, неведомые владельцы резонансного генератора успеют сделать свои дела и снова скрыться в неизвестном направлении. Возможно, навсегда.
Мысль, что эти самые «владельцы» были законопослушными гражданами, даже не пришла Кирку в голову. Никто в здравом уме не станет прятаться в горах, если есть возможность спокойно заняться своими делами на безопасном и легкодоступном высокогорном плато. Устроить такое могут разве что жаждущие романтики мальчишки – вот только на этой планете даже мальчишки куда рассудительнее и законопослушней, чем большинство землян преклонного возраста.
Подойдя к подножию скал, Кирк понял, насколько самоуверенной бравадой выглядела его идея поискать кого-нибудь в горах. Легче было бы найти мифическую иголку в целом амбаре с сеном, чем кого-либо в этом нагромождении камней. Он окинул взглядом высящуюся перед ним махину… А потом, с трудом удержавшись, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лбу, вытащил коммуникатор и, щелкнув клавишей включения, задумчиво взглянул на мигающий огонек приема.
Мысль, пришедшая ему в голову, была одновременно простой до безобразия и, в то же время, почти неразрешимой. Поле, глушащее связь, представляло собой волны определенной частоты. А у него в руке почти идеальный приемник, словно специально созданный для улавливания разного рода волн. Ключевое слово – почти. Споку или Скотти, да и Ухуре, не составило бы никакого труда переделать прибор в своеобразный компас, указывающий на источник излучения. Беда в том, что Кирк не был ни одним из них, и ему было бы легче провести корабль с закрытыми глазами по метеоритному поясу, чем правильно соединить несколько контактов в хрупком приборчике.
- Спок, знал бы ты, как ты мне сейчас нужен… - горько пробормотал он себе под нос, не в силах удержаться от бессильного обращения к другу. Глубоко в груди опять болезненно кольнуло – ничего общего с недавним приступом, но, видит бог, Джим предпочел сколько угодно инфарктов и операций, лишь бы за дверьми лазарета его привычно ждал его бессменный старпом, как всегда, готовый поделиться отчетами по ситуации и безмолвной, никому в мире, кроме них двоих, не заметной поддержкой.
Только вот Спока здесь не было. И – понимал Джим – уже не будет. Ничего, как раньше, не будет. Спок будет жить и процветать, будет – здесь, на Вулкане, или в любом другом месте. Но на Энтерпрайз, за правым плечом ее последнего капитана, его не будет больше никогда.
И с этим нужно было привыкать жить. Чтобы через пару недель – или месяцев – не свалиться в беспросветную депрессию, которая неизбежно настигнет его, если только он не привыкнет заранее к мысли о окончании его привычного «как раньше».
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Эпилог
@темы: МакКой, ТОС. Фики, Полнометражки, Кирк, Спок, Творчество
-
-
11.12.2014 в 08:05-
-
11.12.2014 в 17:23Чертовски здорово!
-
-
11.12.2014 в 17:35дохтар ватцан, это вам спасибо! Очень приятно слышать такую оценку!
helen stoner, Боже мой, меня трясло от фика словно в лихорадке после каждой опасности Кирку. - а вы представьте, каково было это писать...
-
-
11.12.2014 в 19:22-
-
11.12.2014 в 20:12И товарищи Кирка прекрасные со всеми их переживаниями - спасибо! Они в фильме и есть абсолютно прекрасные, было бы несправедливо обойти их вниманием!
-
-
11.12.2014 в 20:16-
-
22.12.2014 в 19:25Спасибо соавторам за огромную работу, сравнимую с просмотром ещё одного фильма по миру Стар Трека
-
-
13.01.2015 в 14:06-
-
15.01.2015 в 19:25What can i do, alice-allice, спасибо за комментарий! Я действительно очень рада, что фик вызывает эмоции и вызывает вопросы.
What can i do, спасибо! Мне самой всегда казалось, что в четвертом фильме пропущен крупный кусок событий. Очень приятно, что вы разделяете мою точку зрения!
alice-allice, У меня вопрос, который не дает мне покоя. Откуда у только что воскресшего и ничего не помнящего Спока такое стремление к логике? Почему он не понимает интуитивно понятных вещей? Ведь вулканцы - существа эмоциональные, причем очень-очень. - о да-а-а-а-а, тут я согласна)))) Эмоциональные - это мягко сказано. Почему.... Тут дальше будет моя большая имха. Потому что проблемы с эмоциями были в самом фильме, хотя бы даже в том моменте с экзаменовкой или то, как он возвращался "потому что я был там, это логично", причем явно даже не понимая, что расстраивает Аманду в его ответе. А почему нам не объяснили, так что я додумывала тут сама.
ИМХО
-
-
16.01.2015 в 10:59Потому что проблемы с эмоциями были в самом фильме, их было очень заметно хотя бы даже в том моменте с экзаменовкой, или то, как он возвращался "потому что я был там, это логично", причем явно даже не понимая, что расстраивает Аманду в его ответе.
Мне эта сцена говорит только о том, что у Спока явные проблемы с контролем над эмоциями и с самоидентификацией.
Кстати, Спок и раньше говорил далеко не все, что думает. Возвращаться "потому что я был там, это логично" - вполне достаточная причина, а остальные слишком личные, чтобы делиться ими. Даже с матерью, которая, как мне показалось, не понимает его и слишком на него давит. Разумеется, он не станет откровенничать с ней - он ведь чувствует и непонимание, и неприятие с ее стороны - элементарная инстинктивная защитная реакция. А эти его "это логично" и "это нелогично" - стандартные вулканские отмазки на все случаи жизни, его и щит, и меч - действуют практически безотказно. Я давно уже не обращаю на них внимания - в истинной мотивировке поступков они не играют большого значения.
Ну, рассуждая опять же логично, логику ему прививали с младенчества, она уже стала условным рефлексом.
Допускаю, что способность мыслить логично может быть рефлексом, но сомневаюсь, что даже вулканцы мыслят как машины - есть понятия, не нуждающиеся в определениях для внутреннего использования, ими просто оперируют не давая определений - это и ненужно и неэффективно. Как мне кажется этот класс базовых понятий у вулканцеа даже шире чем у людей."Мама" - одно из таких понятий - ясное интуитивно, с детства, с младенчества. Меня сильно покоробило, что вашему Споку потребовалось определение.
Так что мне кажется нормой, что "безусловные рефлексы", привытые с детства, вернулись раньше, чем умение разбираться в эмоциях, которому он учился уже во взрослой жизни. Ведь на Вулкане эмоции осуждали и он с ними боролся. Он уже даже на Энтерпрайз признается Кирку в "Времени обнажиться", что стыдиться своей дружбы к нему. То есть, даже и тогда он еще не понимал эмоций полностью и желал избавиться. Окончательно он принял их лишь в истории с Виджером, а это было всего пару лет назад.
Даже не знаю с чего начать... Ладно, по порядку.
Эмоции - такая же часть вулканца как и человека. Отличие лишь в том, что вулканские эмоции более сильные, и их сильно желательно контролировать.
Логика - не противоположность и не враг эмоциям, а лишь инструмент их контроля.
Контроль над эмоциями не исключает самих эмоций и их понимания.
Они об этом не говорят и никогда не признаются, но факты канона однозначно указывают на то, что вулканцы понимают эмоции. Они чувствуют и испытывают эмоции - я не видела в каноне ни одного безэмоционального вулканца (кроме адептов гола, быть может, но это совсем отдельная песня). Они их контролируют, то есть не позволяют эмоциям влиять на решения и поступки, и показываться им тоже не позволяют. Обычно им это удается, но случаются и проколы. И не только у Спока.
Поэтому оснований утверждать, что Спок еще с детства не умел разбираться в эмоциях у меня, например, нет. Они были с ним раньше, еще до того как его научили их контролировать, и они никуда не делись, лишь стали более послушными. Он любил мать, он любил отца, он потакал своим желаниям (в Академию-то он поступил вопреки воле папы, и то, что они не общались 18 лет говорит о взаимной обиде друг на друга). На Вулкане осуждают не сами эмоции (осуждать эмоции также бессмысленно, как осуждать песчаные бури или ураганы - они просто есть), а их проявления в обществе других вулканцев, особенно намеренную демонстрацию, бесконтрольное использование.
Спок желал избавиться от эмоций не потому, что не понимал их. Понимать эмоции и принимать их - разные вещи, возможные как вместе, так и по-отдельности. Вулканцы редко принимают свои эмоции, почти никого не радует их наличие, они с ними мирятся, большинство просто не парится.
Я не знаю, по какой причине вам кажется, что Спок не понимал собственных эмоций. На мой взгляд, "дружеские чувства" сами по себе говорят о том, что Спок очень даже понимает эти чувства, а чувство стыда ... это не "непонимание", это разочарование в себе из-за своей "невулканистости".
Но вместе с этим вернулся и детский стыд перед своей эмоциональностью и желание быть "идеальным вулканцем".
Я бы согласилась, но к этому времени он уже понял, что "идеальных" вулканцев не существует в природе. И понимание этого было настолько важным событием в его жизни, что едва ли он не вспомнил бы об этом вместе со всем остальным. Хотя желание считаться настоящим вулканцем в глазах своих соотечественников могло иметь место. И я не могу винить его за это, если честно. Но тут все очень тонко - слишком много переменных, которые нужно учитывать.
И опять же, принимал свою человеческую половину он долго и тяжело,
Под человеческой половиной вы имеете ввиду эмоциональность? Легко ему не было, не спорю. И в этом вина родителей - обоих. Когда ребенок несчастлив - это всегда вина родителей. А Спок не был счастлив - это тоже канон и объективность. Трудно быть счастливым, когда тебя не понимают. И не принимают. ИМХО, но люди с которыми он служил, которых считал друзьями выставляли ему куда меньше условий и принимали его таким какой он есть. Особенно это касается Кирка. Эта дружба основана на взаимном доверии и приятии друг друга вообще безо всяких условий.
Ну и кроме того...)))) Я подозреваю, что жрица, возвращающая ему катру, тоже - из благих побуждений, разумеется - навязала ему собственные понятия о логичности. Это ведь был мелдинг, причем явно очень глубокий, Спок не мог не получить от нее частичку ее логичности и презрения к эмоциям.
Даже не знаю... С одной стороны, жрица теоретически могла повлиять на него. Но если принять во внимание, что с точки зрения вулканцев такое влияние нарушение этической нормы, то сомнительно. Я бы сказала, что для вулканки, тем более жрицы (наверное, она и колинар прошла) это нехарактерный поступок. Нет, не думаю, что она стала бы менять его личность. Да и эмоции у Спока совсем не подавлены, и контроль на честном слове держится... Полагаю, если бы она вмешалась, то вмешательство было бы более эффективным.
плюс скорее всего тот же постоянный прессинг "настоящий вулканец не должен..."
Прессинг возможен, но полагаю у Спока на него уже практически иммунитет. Я не настаиваю, это только мое видение ситуации)
Так что - эмоции были, и еще какие.
Согласна.
А вот чтобы принять их и понять, ему понадобилось несколько месяцев и четвертый фильм, и это уже объективность...
Мне показалось, что это время ему понадобилось, чтобы вновь научиться с ними обращаться. Чтобы и себе не в тягость, и для других не опасно. Эмоции-то вулканские как-никак, ну как минимум на половину.
Собственно в фильме мне не показалось, что Спок тяготиться эмоциональностью и чувствами к друзьям. Даже не знаю, какой факт я могла бы интерпретировать таким образом)))
Спасибо за объяснения))) Мне понятны ваши трактовки и интерпретации, хотя с большинством из них я не могу согласиться. Дочитаю фик, напишу еще)
Кстати, еще вопрос: почему вы полагаете, что человеческие эмоции могут казаться вулканцу "яркими"? Они ведь намного слабее вулканских, вулканцу они должны казаться слабыми, нет? И еще у меня сложилось впечатление, что он ими восхищается. Это так или я неправильно поняла?
-
-
16.01.2015 в 13:13alice-allice, можно, я изложу свое виденье ситуации со Споком?
Откуда у только что воскресшего и ничего не помнящего Спока такое стремление к логике? Почему он не понимает интуитивно понятных вещей? Ведь вулканцы - существа эмоциональные, причем очень-очень. Более того, именно эмоциональность их естественное состояние, а не "логичность".
Мне кажется, в процессе "пересадки катры" новый Спок получил в полном объеме всю информацию о личности, жизненном опыте, и извлеченных из него уроках, жизненных установках погибшего Спока, но, так сказать, в заархивированном виде. И архивы надо еще раскрыть, а вообще новый Спок - как новорожденный.
Сразу после пересадки катры с ним стали плотно работать целители - и логично, что в первую очередь ему помогли разархивировать файлы, касающиеся логики, чтобы она помогла уже ему самому работать с раскрывающейся эмоциональной сферой, причем работать должным, вулканским образом. Поэтому с логикой все ОК - дорожки к файлам восстановлены, также восстановлено и умение оперировать с файлами, а вот эмоциональная сфера развита по возрасту - как полагается 3-х месячному ребенку. Путь к этой группе файлов еще предстоит найти, а сами файлы разархивировать. (В начале 4-го фильма есть эпизод, где Спок экзаменуется. Он быстро и точно отвечает на сложные теоретические вопросы, а вот элементарное "Как вы себя чувствуете?" совершенно искренне ставит в тупик. Мне кажется, его слова в конце фильма: "Передай матери, что я чувствую себя хорошо", как раз и символизируют успешное разархивирование личности Спока)).
-
-
16.01.2015 в 16:39Мне нравится аналогия с файловыми архивами, я тоже примерно так себе представляла. Только я предполагала, что целители просто распаковали все файлы, не вникая в них. А Споку уже пришлось самому разбираться, систематизировать, оптимизировать и т.д. Аналогия хорошая, но у нее один недостаток - Спок не компьютер. Обработка информации по другим алгоритмам производится - сначала усваивается глубинное, природное, а затем уже постепенно наслаивается приобретенное.
Но допустим ваш сценарий, что ему помогли и и логично, что в первую очередь ему помогли разархивировать файлы, касающиеся логики, чтобы она помогла уже ему самому работать с раскрывающейся эмоциональной сферой, причем работать должным, вулканским образом. Наверное, в этом случае с логикой не должно быть проблем, но это не объясняет, почему Спок думает как компьютер. Правда тут еще вопрос - достаточно ли только распаковать информацию? Нужно ведь еще ее и усваивать. Для распаковки файлов наверное порядок не важен, но боюсь, что для их усвоения это не так.
Поэтому с логикой все ОК - дорожки к файлам восстановлены, также восстановлено и умение оперировать с файлами, а вот эмоциональная сфера развита по возрасту - как полагается 3-х месячному ребенку. Не очевидно. Совсем не очевидно. К тому же даже в начале фильма эмоции явно присутствуют, то есть соответствующие файлы уже распакованы.
В начале 4-го фильма есть эпизод, где Спок экзаменуется. Он быстро и точно отвечает на сложные теоретические вопросы, а вот элементарное "Как вы себя чувствуете?" совершенно искренне ставит в тупик. Меня этот вопрос тоже удивил. В смысле в данном контексте)). Этот пример часто приводят для демонстрации того, что Спок не понимает эмоций. Но это не обязательно так. Я хочу сказать, что понимать свои чувства и эмоции, не тоже самое, что уметь их описывать и разбираться в связанной с ними терминологии. Кроме того, как мне показалось, что Спок не столько поставлен в тупик самим вопросом, сколько озадачен самим фактом такого "неприличного" вопроса.
Мне кажется, его слова в конце фильма: "Передай матери, что я чувствую себя хорошо", как раз и символизируют успешное разархивирование личности Спока)) Не спорю)
-
-
16.01.2015 в 17:13почему Спок думает как компьютер - не в обиду компьютерам, это простейшая форма мышления. )) Гибкость мышления, креативность - это уже более высокий уровень, а пока существо еще не слишком освоилось в собственных мозгах, высший пилотаж ему вряд ли по силам.
К тому же даже в начале фильма эмоции явно присутствуют, то есть соответствующие файлы уже распакованы - а разве у новорожденного нет эмоций?
Кроме того, как мне показалось, что Спок не столько поставлен в тупик самим вопросом, сколько озадачен самим фактом такого "неприличного" вопроса - ну вот тут мы разошлись во мнениях.
Но это все только мое ИМХО, так что оно легко может быть ошибочным. ))
-
-
16.01.2015 в 20:21если сперва распаковать эмоционалку и не дать инструмента контроля ...
Это верно, но верно также и то, что сначала все равно пришлось распаковать "базовые данные" - на них большинство файлов скорее всего имеют ссылки. Кроме того, такие файлы как, например, методики медитации, контроля над эмоциями также имеют ссылки на "эмоциональные файлы" - файлы детских эмоций Спока.
не в обиду компьютерам, это простейшая форма мышления.
Компьютеры не обижаются))) Но дело не в простой или сложной форме мышления. Компьютеры способны на весьма сложную обработку данных и даже на гибкость и креативность. Но компьютеры способны обрабатывать информацию только в виде данных. Мозгу человека (или вулканца) не нужна формализация - он способен обрабатывать любую информацию в любом виде. Спок в фике демонстрирует неспособность обрабатывать не формализованную информацию.
-
-
20.01.2015 в 19:08Впечатления неоднозначные...
Во-первых, представленный образ Спока сильно не совпадает с моими представлениями об этом персонаже. Но Спок остается Споком всегда и не может не вызывать восхищения. Этот Спок, вызывает также и безграничное чувство жалости, которого никогда не вызывал каноничный Спок. Бедный-бедный Спок - никому ни какого дела до чувств, переживаний, ощущений и нужд самого вулканца, зато куча ожиданий на проявления чувств от вулканца. Впрочем, порадовал Чехов в конце, проявив потрясающее понимание и приятие по отношению к Споку. В отличие от некоторых... Ну, не хорошо так, Боунз, ты меня огорчаешь(( Спок безмерно терпелив, гораздо терпеливее, чем в каноне, где он не очень-то позволял Маккою грубостей по отношению к собственной персоне. Этот позволяет... почему-то.
Во-вторых.
Аманда очень похожа на ТОСовскую Аманду - импульсивная, чувственная женщина. Наверное, она любит сына, но не очень понятно, чего она от него хочет. Во всяком случае, с его чувствами и желаниями она мало считается. Пытаясь отговорить Спока от колинара, она использовала совсем не те слова, что были нужны, на мой взгляд. Как эти слова убедили Спока, для меня навсегда останется загадкой. Если бы меня мать пыталась отговорить от чего либо, используя такие же аргументы, эффект был бы противоположный)))
В-третьих, Кирк. Кирк здесь - такой Кирк! Гений. Гений вляпываться в неприятности, а потом героически находить из них выход. Великий талант находить приключения на свою голову и беспокойство на головы своих офицеров. Жалко, что я не фанатка доблестного капитана. Очень жалко.
В-четвертых, Маккой. Довольно стандартный "фиковый" Маккой. Грубый, несдержанный, вздорный. Очень беспокоится за Кирка и считает это достаточным основанием для того, чтобы срывать свое плохое настроение на окружающих. Достается всем, но больше всех Споку. В принципе Маккой - добрый дядька, но тратить свою доброту и чуткость на вулканца, видимо, не считает нужным. Обижается на Спока за отсутствие чувств, а сам ведет себя по отношению к нему как бесчувственный чурбан. Пример. Спок предлагает свою помощь. Вместо того, чтобы сказать что-то вроде "Спок, мы вам рады" или "мы ценим вашу помощь", что Спок слышит? - "Что вам надо?", "Чего приперлись!" и "Спок, вы чертов гоблин!". Странный человек, мягко говоря.
В-пятых, чувствуется, что автор очень не любит вулканцев. Чем еще объяснить странное поведение вулканцев в отношении поисков Кирка, я не знаю).
В-шестых. Ухура решает, кто будет исполнять обязанности капитана? С каких пор? Странное решение - между здравомыслящим Скотти и взрывным Маккоем отдать предпочтение второму. Однако, такое решение сразу расставляет все точки над "и", наглядно показывая, что толку от Маккоя в капитанском кресле как от козла молока.
-
-
21.01.2015 в 15:17представленный образ Спока сильно не совпадает с моими представлениями об этом персонаже - в принципе это ключевая фраза. Мы смотрим сериал, фильмы, и у нас формируется наше личное представление о персонажах, о том, что именно показывают на экране - формируется хэдканон.
Повторю еще раз - это наше личное восприятие происходящего на экране.
Например: Этот Спок, вызывает также и безграничное чувство жалости, которого никогда не вызывал каноничный Спок - мне каноничного Спока было жалко довольно часто. К примеру, в "Пути на Вавилон" мне его было жалко до зубовного скрежета. В серии с фолианцами (толианцами?) - тоже, в "Другой стороне рая" - определенно тоже... Ладно, так можно долго перечислять, смысл в том, что на мой взгляд ситуация Бедный-бедный Спок - никому ни какого дела до чувств, переживаний, ощущений и нужд самого вулканца, зато куча ожиданий на проявления чувств от вулканца случалась в ТОС не так редко. Разумеется, это мое ИМХО, как ИМХО и то, что Кирк, наверное, был единственным, кто принимал Спока целиком и полностью, не стремился оценивать его и пытаться изменить - чтобы далеко не ходить за примером, достаточно взять тот же "Путь на Вавилон", где недекларируемого принятия и понимания Спок от Кирка получает гораздо больше, чем от родной матери.
Опять же: Спок безмерно терпелив, гораздо терпеливее, чем в каноне, где он не очень-то позволял Маккою грубостей по отношению к собственной персоне - я в каноне вижу, что Спок не "не позволяет доктору грубостей", а играет с ним. Причем обычно кладет доктора на обе лопатки. )) А когда ему не до игр (как в той же "Сети"), резкость и грубость доктора начинает бить все мыслимые и немыслимые рекорды. Но не потому, что он такое свинское хамло, я согласна, Боунс добрый дядька, просто в ситуациях кризиса наш эмоциональный доктор не в состоянии сдержать своих порывов и получается, как будто тратить свою доброту и чуткость на вулканца, видимо, не считает нужным. Обижается на Спока за отсутствие чувств, а сам ведет себя по отношению к нему как бесчувственный чурбан.
Возвращаясь к фику - в описываемой вами сцене Боунс страшно волнуется за Кирка, а еще у него умер друг - тот самый, на поминках которого они так славно посидели без Кирка, и этот чужой вулканец в теле его покойного друга его действительно безмерно раздражает, а наш доктор никогда особенно не утруждал себя усилиями скрыть или хотя бы сдержать свои эмоции.
Я это все к чему - вам фик не попал в хэдканон, но это не значит, что хэдканон автора не имеет права на существование и не может отличаться от вашего.
Увы, обсуждать персонажей фика мне трудно, потому что автор не я, под своим фиком я бы с вами с удовольствием подискутировала.
И еще - по последнему комментарию у меня сложилось впечатление, что фик вам совсем не понравился, ведь вы изложили только замечания. Обычно, когда хочется конструктивно обсудить фик с автором, а не просто вызвать его обиду, отмечают и сильные стороны фика, указывают на понравившиеся сцены. А иначе возникает закономерный вопрос - зачем же так мучить себя и читать такую длинную и совсем не понравившуюся историю.
-
-
22.01.2015 в 10:08Конечно)
мне каноничного Спока было жалко довольно часто. К примеру, в "Пути на Вавилон" мне его было жалко до зубовного скрежета. ... на мой взгляд ситуация Бедный-бедный Спок - никому ни какого дела до чувств, переживаний, ощущений и нужд самого вулканца, зато куча ожиданий на проявления чувств от вулканца случалась в ТОС не так редко.
В каноне было много ситуаций, где Спока можно было пожалеть, в том числе и перечисленные вами. Но... в каноне Спок - здоровый и сильный мужчина, давно привыкший и к непониманию и неприятию и т.д., который вполне способен за себя постоять и не дать в обиду. Именно поэтому в каноне для меня все ограничивается просто сочувствием, сопереживанием Здесь же мы имеем дело с "младенцем" - практически беззащитным. А в образе, представленном автором, Спок еще более младенец и беззащитен, чем в моем хедканоне). И Маккой как врач не может не понимать этого. Обижать младенца - очень некрасиво, мягко говоря.
в "Другой стороне рая" - определенно тоже...
а почему вам его тут жалко было? Помоему Споку вполне хорошо было, во всяком случае опыт он получил очень не забывемый и ценный. Жалко там Кирка было)
Разумеется, это мое ИМХО, как ИМХО и то, что Кирк, наверное, был единственным, кто принимал Спока целиком и полностью, не стремился оценивать его и пытаться изменить - чтобы далеко не ходить за примером, достаточно взять тот же "Путь на Вавилон", где недекларируемого принятия и понимания Спок от Кирка получает гораздо больше, чем от родной матери.
Абсолютно согласна)
я в каноне вижу, что Спок не "не позволяет доктору грубостей", а играет с ним.
Вообще-то это один из способов "не позволять", довольно остроумный. Доктор чаще всего не грубит ему, а придирается или упрекает, в основном достаточно вежливо, даже же если сильно расстроен, и даже если из-за Кирка. И обзывается Маккой в каноне крайне редко (я два факта всего обнаружила).
Причем обычно кладет доктора на обе лопатки. )) Да)
А когда ему не до игр (как в той же "Сети"), резкость и грубость доктора начинает бить все мыслимые и немыслимые рекорды.
Довольно часто Спок его просто обрывает - словом, взглядом или жестом. И это действует.
просто в ситуациях кризиса наш эмоциональный доктор не в состоянии сдержать своих порывов и получается, как будто тратить свою доброту и чуткость на вулканца, видимо, не считает нужным.
В каноне он относится к Споку как раз таки очень хорошо, несмотря на придирки и упреки. И доброту проявляет, и чуткость, и заботу, и терпение. В фике я не видела ничего из этого, даже в мыслях доктора, которые проскальзывали иногда.
Возвращаясь к фику - в описываемой вами сцене Боунс страшно волнуется за Кирка,
все волнуются за Кирка, а срывать раздражение на подчиненных или тех, кто тебе просто не может достойно ответить - недостойная модель поведения.
и этот чужой вулканец в теле его покойного друга его действительно безмерно раздражает,
то есть он совершенно не воспринимает его как Спока? Не понимает, что это пока еще просто "младенец", которому нужно немного времени? Это странно и ... необъяснимо для меня.
а наш доктор никогда особенно не утруждал себя усилиями скрыть или хотя бы сдержать свои эмоции.
Мне так не кажется) К тому же, очень ИМХО, но я не видела у Маккоя в каноне слишком уж сильных эмоций. Вспышка раздражения и все. Он так же легко вскипает, как и остывает. И очень легко сдерживается, когда считает нужным. Я могу много рассуждать про Маккоя и его эмоции, но боюсь комментарии не очень подходящее для этого место)
Я это все к чему - вам фик не попал в хэдканон, но это не значит, что хэдканон автора не имеет права на существование и не может отличаться от вашего.
Автор пишет то, что видит и то, что хочет - это его полное право, у меня и в мыслях не было на это право покушаться.
Про Спока я только вопросы задавала, с целью понять, почему автор видит его таким. Не уверена, что поняла) Но я честно пыталась)
Про Маккоя... Мне очень нравится Маккой в каноне. Там где он перегибает планку с проявлением эмоций, то это совсем чуть-чуть, как правило. К тому же в каноне, когда Маккой "кусается", Спок почти всегда "кусается" в ответ. Это выглядит как взаимное "пуляние подушками". Это здорово и увлекательно. Случаи, когда грубость Маккоя остается безнаказанной редки и этому всегда есть причины.
В фиках Маккой меня радует очень редко. Почему-то авторам очень нравится Маккой-хам и безответный Спок. Почему - загадка для меня.
под своим фиком я бы с вами с удовольствием подискутировала.
вы уверены? )))
И еще - по последнему комментарию у меня сложилось впечатление, что фик вам совсем не понравился, ведь вы изложили только замечания.
Обычно, когда хочется конструктивно обсудить фик с автором, а не просто вызвать его обиду, отмечают и сильные стороны фика, указывают на понравившиеся сцены. А иначе возникает закономерный вопрос - зачем же так мучить себя и читать такую длинную и совсем не понравившуюся историю.
Если бы мне не понравилось, я и читать бы не стала, а комментировать тем более. И я излагала не замечания, а впечатления. Я не получила, может быть, кайфа, но получила другое - пищу для размышлений, для анализа, возможность увидеть персонажей другими глазами. Это также ценно, как и попадание в хедканон. Иногда даже ценнее.
Я не литературный критик, я могу говорить только о впечатлениях. И в комментарии я отметила те стороны, которые на мой взгляд являются сильными. Это Аманда и Кирк. Я люблю этих персонажей, хотя и не так как автор, и не за то, за что любит их автор. Кстати, они очень даже попали в мой хедканон.
По сути в фике не понравился мне только Маккой, причем не понравился это очень мягко сказано. Но это вполне компенсируется тем глубоким образом Спока, что раскрыт автором. Да, это совсем не тот Спок, которого вижу я, он порой говорит и делает не то и не так, но тем не менее образ получился очень глубоким и ярким. Это большая редкость, тем и ценен. Собственно ради Спока я и читала фик.
-
-
22.01.2015 в 11:57Вполне. )) Я очень люблю этих персонажей, и мне интересно о них поговорить. Просто под чужим фиком я могу говорить только о каноне, а в фике он все же изложен через призму хэдканона автора, и я сама могу не совсем правильно понимать, что именно хотел сказать и показать автор, ибо воспринимаю написанное через призму своего хэдканона.
Из этих соображений, если вы вообще захотите, разумеется, я бы попросила дискутировать не под одним из фиков совместного авторства - потому что там опять возникнет проблема, что не всех персонажей писала я. ))
Но предупреждаю сразу - мои фики в литературном плане несравнимо слабее обсуждаемого текста. И вот как раз литературную составляющую обсуждать со мной бесполезно. )))
Что касается МакКоя. Вы смотрели в допах вырезанные по соображениям тайминга сцены из 1-ой полнометражки? Просто они очень сильно изменили мой взгляд на этого персонажа.
Но это полнометражки. ИМХО - в сериале МакКой гораздо сдержаннее. Заключается ли причина в том, что он был моложе и не было возрастной акцентуации личности, или же в том, что отношения между трио в полнометражках гораздо ближе, а потому МакКой считает себя вправе позволять себе больше - не знаю. Возможно, имеет место совокупность обоих факторов.
И обзывания в полнометражках тоже идут свободнее и щедрее - во второй "зеленокровый гоблин", в третьей - вообще "зеленокровый ублюдок" )) , хотя в третьей для более бурных эмоций, конечно, больше оснований. )))
А вот что касается то есть он совершенно не воспринимает его как Спока? Не понимает, что это пока еще просто "младенец", которому нужно немного времени?
В тексте есть такой кусочек. Внезапно он с ужасающей отчетливостью понял, что его друг, его вечный оппонент в спорах, его верный соратник – погиб. Сгорел в мучительном огне радиации, спасая их корабль и их жизни. Безвозвратно, как и положено любому живому организму в подобном аду. Это существо сохранило его внешность, его воспоминания, даже разум – но не душу. Самую человечную из всех, что знал Джеймс Кирк – да и, положа руку на сердце – и он сам. Бессмысленно ворошить могилу в надежде, что обугленные останки внезапно восстанут к жизни.
А уходя из их дома, он вообще, попрощавшись с Амандой, думает: «Добрых поминок…»
Опять же, эти моменты лучше обсуждать с автором, но я так поняла, что для МакКоя это было моментом осознания того, что Спок - их прежний Спок - не вернется. И снова момент моего ИМХО и хэдканона - мне кажется, что, поносив в своей голове катру Спока, МакКой впервые за время их общения и дружбы понял его. Увидел и осознал его истинную сущность - все то, что Кирк осознал и увидел уже очень давно, не нуждаясь для этого в передаче катры. И поэтому - опять мое ИМХО - МакКою особенно больно: упущенные возможности, на возвращение которых он так рассчитывал, оказались упущенными возможностями. Прежний Спок умер и не вернется.
И в каноне я вижу резкую смену отношения доктора к Споку, начиная с 4-го фильма, и объясняю как раз вышеизложенными причинами: Боунс наконец-то увидел настоящего Спока.
Да, это совсем не тот Спок, которого вижу я, он порой говорит и делает не то и не так, но тем не менее образ получился очень глубоким и ярким. - тут я полностью согласна, образ получился потрясающий.
Что касается "не то и не так" ... Понимаете, у меня вообще не было хэдканона на предмет того, каким был Спок между Фал-тор-пан и своим приходом на борт "Баунти". Но я была уверена, что это не был знакомый нам по сериалу Спок. И тому, что показал автор, я поверила.
А вот сцена в реакторной меня вынесла вообще напрочь. И в хэдканон попала идеально.
Мне хочется узнать, а вы пишете фики? Просто чужой хэдканон иногда проще всего понять именно через них.
-
-
22.01.2015 в 14:21Литературная составляющая в фиках интересует меня меньше всего) Я с удовольствием обсудила бы персонажей) Особенно одного из них)
Что касается МакКоя. Вы смотрели в допах вырезанные по соображениям тайминга сцены из 1-ой полнометражки?
Не знаю, о каких сценах вы говорите, вероятно, нет. Я смотрела так называемую "режиссерскую" версию. Если там этих сцен нет, то не смотрела.
Просто они очень сильно изменили мой взгляд на этого персонажа.
В какую сторону изменили?
Но это полнометражки. ИМХО - в сериале МакКой гораздо сдержаннее.
Признаюсь, что я настолько же сдержанно отношусь к полнометражкам, насколько с восторгом к ТОСу. Только вторую (но я не помню, чтобы он там фигурировал "гоблин", в какой момент это было?), четвертую и шестую я смотрела более одного раза, да и то местами. Допускаю, что Маккой там более резкий, чем в сериале (это объяснимо, в принципе), но не настолько, чтобы изменить мое восприятие персонажа.
И обзывания в полнометражках тоже идут свободнее и щедрее - во второй "зеленокровый гоблин", в третьей - вообще "зеленокровый ублюдок" )) , хотя в третьей для более бурных эмоций, конечно, больше оснований. )))
Основания для бурных эмоций - важный фактор. И вот оказывается откуда взялся "ублюдок" ((( Но там это простительно, ИМХО.
Опять же, эти моменты лучше обсуждать с автором, но я так поняла, что для МакКоя это было моментом осознания того, что Спок - их прежний Спок - не вернется.
Автор молчит, но мне показалось, что автор что-то другое хотел показать.
И снова момент моего ИМХО и хэдканона - мне кажется, что, поносив в своей голове катру Спока, МакКой впервые за время их общения и дружбы понял его. Увидел и осознал его истинную сущность - все то, что Кирк осознал и увидел уже очень давно, не нуждаясь для этого в передаче катры. И поэтому - опять мое ИМХО - МакКою особенно больно: упущенные возможности, на возвращение которых он так рассчитывал, оказались упущенными возможностями. Прежний Спок умер и не вернется. И в каноне я вижу резкую смену отношения доктора к Споку, начиная с 4-го фильма, и объясняю как раз вышеизложенными причинами: Боунс наконец-то увидел настоящего Спока.
А вот с этим я вполне согласна. Но в фике-то как раз не об этом. И именно поэтому поведение и отношение Маккоя к Споку в фике настолько нобъяснимо.
Да, это совсем не тот Спок, которого вижу я, он порой говорит и делает не то и не так, но тем не менее образ получился очень глубоким и ярким. - тут я полностью согласна, образ получился потрясающий. Что касается "не то и не так" ... Понимаете, у меня вообще не было хэдканона на предмет того, каким был Спок между Фал-тор-пан и своим приходом на борт "Баунти". Но я была уверена, что это не был знакомый нам по сериалу Спок.
Конечно, не тот же самый. Но все-таки это должна быть довольно близкая аппроксимация того Спока. Я как вспоминаю это встрепанное, ошарашенное происходящим, трогательное существо из конца третьего фильма - у меня мурашки по коже. А это "Ты ведь Джим?"? В этом образе столько живых эмоций! Персонаж фика другой, эмоции Спока идут там как бы отдельно от самого Спока и даже как-то независимо от него.
Мне хочется узнать, а вы пишете фики? Просто чужой хэдканон иногда проще всего понять именно через них.
Не пишу. У меня с литературным талантом очень плохо. Процессу это не мешает, но на результате сказывается не лучшим образом. Я пробовала написать один, но то что получилось, я так и не решилась куда-либо выложить))) Больше я не пыталась.
-
-
22.01.2015 в 15:25Я смотрела так называемую "режиссерскую" версию. Если там этих сцен нет, то не смотрела - нет, они не из режиссерской версии, это именно сцены "вырезанные из фильма по соображениям рамок тайминга" - так написано на папке с ними.
Не могу сказать "в какую сторону изменили", просто они дополнили в моей голове некоторые непонятные моменты первой полнометражки, ну и метафорически "щелкнули по носу", заставив осознать, что доктора я себе представляла не совсем правильно.
Если вам интересно, могу попробовать куда-нибудь выложить и вам в личку кинуть ссылку. Но они на аглицком, без сабов.
Признаюсь, что я настолько же сдержанно отношусь к полнометражкам, насколько с восторгом к ТОСу - тут мы не сходимся, я обожаю полнометражки в той же степени, что и ТОС, воспринимаю их как полноценное продолжение истории полюбившихся персонажей.
но я не помню, чтобы он там фигурировал "гоблин", в какой момент это было? - в сцене обсуждения ими троими в каюте Кирка проекта "Генезис".
Автор молчит, но мне показалось, что автор что-то другое хотел показать - я не спорю, мое ИМХО - всего лишь ИМХО, и оно не полновеснее вашего.
Я как вспоминаю это встрепанное, ошарашенное происходящим, трогательное существо из конца третьего фильма - у меня мурашки по коже. А это "Ты ведь Джим?"? В этом образе столько живых эмоций! - о да!
Но мы с вами уже говорили выше о Споке из начала четвертой полнометражки и несколько разошлись во мнениях.
-
-
22.01.2015 в 16:30Ух ты сколько мнений)))))
Ну сперва хочу сказать - kate1521,
alice-allice, извините, что не смогла ответить сразу.
Сразу скажу - спасибо за мнение! Я не согласна со многим из высказанного, к сожалению - но это как раз нормально, хед-каноны еще никто не отменял. Но меня очень порадовало, что фик заставил задуматься. И мне очень приятно, что вы тратите столько времени, чтобы высказаться о написанных мною персонажах!
А в образе, представленном автором, Спок еще более младенец и беззащитен, чем в моем хедканоне). И Маккой как врач не может не понимать этого. Обижать младенца - очень некрасиво, мягко говоря. - еще как некрасиво. Но Кейт очень правильно уловила то, что я пыталась передать - Маккою очень больно. И по этой причине слегка пофигу, что чувствует зомби, которое по какой-то злой иронии похоже на его погибшего друга. Я не могу забыть того, как очень недоволен Боунс, когда в начале 4-й полнометражки Спок поднимается на борт. "Джим, ты уверен, что это хорошая идея?" И энтузиазм Джима его не радует совсем.
И я опять же помню, как он пытается прощупать Спока, поговорить с ним - и мигом вспыхивает, когда Спок так холодно отвечает ему. Бедному доктору еще придется понять, что Спок - это именно Спок, только с легкой ретроградной амнезией и бардаком в эмоциях из-за этого.
Про Маккоя... Мне очень нравится Маккой в каноне. Там где он перегибает планку с проявлением эмоций, то это совсем чуть-чуть, как правило. К тому же в каноне, когда Маккой "кусается", Спок почти всегда "кусается" в ответ. Это выглядит как взаимное "пуляние подушками". Это здорово и увлекательно. Случаи, когда грубость Маккоя остается безнаказанной редки и этому всегда есть причины. - мне тоже он очень нравится
А насчет Спока, эмоции и логику... ИМХО, у Спока должна быть та еще каша в голове. Ведь воспоминания копилис всю жизнь, а теперь они вернулись все разом и с ними еще разобраться нужно. И еще - главное, возможно - в том, как сочетается учение о логике, попытки пройти колинар и чрезмерно мощные эмоции по отношению к людям. Если воспоминания возвращались по хронологии (а это как-то наиболее логично, иначе он бы совсем запутался), то сперва, конечно, возвратились воспоминания о дестве, о родителях, о любви к ним... А вместе с ними - и прививающееся с младенчества учение, что эмоции - позор, и он должен быть логичным и не испытывающим эмоций. Спок-то толком разобраться в этой диллеме смог лишь уже на Энтерпрайз. А воспоминания про Энтерпрайз, про Кирка с Маккоем будут возвращаться позднее. И их тоже придется как-то уложить.
В моем хед-каноне Спок окончательно уложил все в голове лишьь к середине четвертой полнометражке. А в начале ее - он все еще пытается понять, кто больше прав - учение Сурака или человеческая дружба. И если оба - как их уместить в одной голове. Так что бедняге снова придется выбирать, как в первом фильме (в сцене Колинара), что ему важнее - абсолютная логика или же то, ради чего он остался на Энтерпрайз.
Потом вернусь, просмотрю комменты и отвечу на остальное. А пока время, увы...
-
-
22.01.2015 в 18:19так поняла, что вы не фанат Кирка, так что сразу исключаю его из списка потенциальных "обсуждантов")) С МакКоем сложнее. У меня сложившиеся впечатления о всех троих. Я не фанат Кирка в том смысле, что не разделяю довольно распространенного взгляда на его выдающиеся капитанские способности. Но мне очень нравятся некоторые его черты характера, очень нравится его отношение к Споку. Я могу обсуждать Кирка совершенно спокойно и объективно.
Не могу сказать "в какую сторону изменили", просто они дополнили в моей голове некоторые непонятные моменты первой полнометражки,
У меня нет непонятных моментов по первой полнометражке, касающихся Маккоя. Но материалы интересно посмотреть. Если не трудно, в личку ссылку скиньте?
Катть.,
Я не согласна со многим из высказанного, к сожалению - но это как раз нормально, хед-каноны еще никто не отменял. Ну, почему же "к сожалению"? Самые интересные беседы происходят, когда мнения не совпадают. )))
Маккою очень больно. И по этой причине слегка пофигу, что чувствует зомби, которое по какой-то злой иронии похоже на его погибшего друга
У Спока должна быть та еще каша в голове.
Вот оно, это противоречие, которое мне мешает. Спок не зомби. У зомби нет каши в голове. А эта "каша" очень уж сильно отражается на лице, словах и поступках Спока. Как можно этого не видеть? Споку тоже больно и это видно. Ему даже еще хуже. Маккою есть с кем разделить боль. Споку не с кем. Как можно считать этого Спока "зомби" не укладывается у меня в голове. Но я поняла вашу мысль. А поведение Маккоя все равно осуждаю.
Я не могу забыть того, как очень недоволен Боунс, когда в начале 4-й полнометражки Спок поднимается на борт. "Джим, ты уверен, что это хорошая идея?"
И я опять же помню, как он пытается прощупать Спока, поговорить с ним - и мигом вспыхивает, когда Спок так холодно отвечает ему.
Ничего удивительно, что Спок проявляет внешнюю холодность - он ведь чувствует отношение Маккоя, его недоверие. Ответное недоверие это всего лишь.
Маккой, на мой взгляд, как раз достаточно часто вспыхивает и высказывается, не считаясь с эмоциями Спока. Именно грубит не очень часто. Важным является и то, что не смотря на все, Маккой хорошо к нему относится в целом и даже уважает. И Спок это знает. И за это доктору многое прощается.
Помните, что творилось в "Толианской паутине"? Боунс там был в горе, считая Джима погибшим, и довольно так жестоко пинал Спока... Одна серия из почти восьми десятков? Это часто? К тому же к чести Маккоя он сам осознал свою неправоту и даже извинился)).
К тому же сравнивать Спока из "Толианской паутины" и Спока из начала четвертого фильма совсем некорректно. То, что "условно позволительно" по отношению к сильному мужику, совершенно непозволительно по отношению к младенцу.
А в начале ее - он все еще пытается понять, кто больше прав - учение Сурака или человеческая дружба. Это мне понятно. Непонятно другое - как при этом кто-то может считать существо, переживающего такой сложный процесс "зомби"?
-
-
22.01.2015 в 18:49В джунгли отправились как-то они, чтобы слона увидать.
Один, схватившись за ногу, решил, что это бревно.
Другой, что взялся за хвост, решил, что это верёвка...
Доброго времени суток, дамы, надеюсь, вы не против если я к вам присоединюсь? Начнут с того, что всё, что я здесь скажу, основано на моём ИМХО, моём же знании психологии вообще и вулканцев в частности.
Начнут прежде всего с того, что ни в фильме, ни в тексте автора, я не видела и не вижу поводов, ля жалости к Споку, и даже для сочувствия. Не потому, что он их "не заслужил", а потому что для них нет причин или повода. Спок совершенно цельная для ситуации личность. Трагедия " потери памяти", а в следствии этого потери личности, в данном случае , это трагедия людей вокруг Спока, но не его самого. Разрыв и формирование эмоциональных связей с прошлым в случае амнезии, процесс вполне естественный. Но этот естественный процесс людьми и вулканцами переживается и воспринимается по разному. Именно из-за высокой эмоциональности вулканцев и привычке полностью эти эмоции контролировать. По этой же причине, не согласна с мнением о том, что МакКой Спока обидел. Не стану утверждать, хлтел он его обидеть, достучаться или просто “высказать своё “фе”. Суть не в этом, а в том, что доктором просто не было сказано ничего, что могло быть воспринято Споком как обида. В 90% случаев не нас кто-то обижает, а мы сами на кого-то обижаемся в силу своего восприятия. Споку, эти не логичные высказывания странного эмоционально ушибленного и нелогичного существа (с точки зрения Логичной базы, а не моего или Спокова отношения к МакКою), глубоко безразличны, он их слушает не более, чем звуки окружающей природы. Не встревая в этот выплеск по причине “Каждое живое существо нужно уважать, даже если с твоей точки зрения оно ведёт себя странно и не логично”. При этом, Спок самого себя не понимая из-за отголосков эмоций, подошёл к этому очень рационально и научно. Не отмахнулся, но в то же время и “в омут не нырнул”. Понимая, что в этих странных нечто внутри себя надо разобраться и только через это придти к гармонии.
Исходя из того же механизма амнезии, простите, Споку не больно и больно быть не может. Не может болеть то, чего нет. Он не может хотеть, любить и ненавидеть то, чего не понимает. А понимание, приходит не частями, а сразу, “одним куском”. По принципу той же амнезии, где воспоминания и эмоции к ним прихдят все, сразу и толпой. И вопросов не остаётся.
-
-
23.01.2015 в 11:34всё, что я здесь скажу, основано на моём ИМХО, моём же знании психологии вообще и вулканцев в частности. Про ИМХО и психологию понятно. А вот насчет знания психологии вулканцев не очень. Поясните, что вы имеете ввиду, пожалуйста. А именно на каких конкретно вулканцах и каноничных фактах вы изучали их психологию?
Начнут прежде всего с того, что ни в фильме, ни в тексте автора, я не видела и не вижу поводов, ля жалости к Споку, и даже для сочувствия. В фильме поводов для жалости действительно нет. И я об этом говорила. А вот в тексте автора их хоть отбавляй.
Спок совершенно цельная для ситуации личность. В фильме да, но не в тексте. Нет в тексте цельности, Спок там - совокупность отдельных кусков и противоречий между ними.
Но этот естественный процесс людьми и вулканцами переживается и воспринимается по разному. Именно из-за высокой эмоциональности вулканцев и привычке полностью эти эмоции контролировать. Контроль эмоций не означает их отсутствия. Он совершенно не гарантирует их "непоявления". Даже "полный". Полный контроль гарантирует лишь, что даже в самых сложных эмоциональных ситуациях вулканец сможет "сохранить лицо".
По этой же причине, не согласна с мнением о том, что МакКой Спока обидел. Окружающими поведение Маккоя по отношению к Споку воспринималось как "обижание", оскорбление или что-то близкое к этому. Мною тоже. Независимо от того, что там чувствовал Спок, для меня поведение Маккоя приравнивается к недостойному, недопустимому и неоправданному в данных обстоятельствах. Да и Споку в тексте эти оскорбления не были безразличны, они задевали его, но он просто глотал их, терпел.
Споку, эти не логичные высказывания странного эмоционально ушибленного и нелогичного существа (с точки зрения Логичной базы, а не моего или Спокова отношения к МакКою), глубоко безразличны, он их слушает не более, чем звуки окружающей природы. Не встревая в этот выплеск по причине “Каждое живое существо нужно уважать, даже если с твоей точки зрения оно ведёт себя странно и не логично”. Допускаю, но только при условии, что это "странное существо" ему совершенно безразлично. Но в тексте, опять же, Споку небезразлично, он пытается наладить контакт, откровенничает с ним... Если бы Спок в тексте реагировал соответственно, то и за Спока не было бы так обидно, и не было бы его так жалко.
Исходя из того же механизма амнезии, простите, Споку не больно и больно быть не может. Не может болеть то, чего нет. Он не может хотеть, любить и ненавидеть то, чего не понимает. Ему больно не потому, что он хочет того, чего нет. Ему больно из-за "каши" в голове, из-за требований и реакций на него окружающих и, возможно, еще из-за каких-то причин. Хоть у него и амнезия, но он живое и сверхэмоциональное существо, контроль хотя и работает, но довольно хлипкий. Отголоски отголосками, но его мучают не старые какие-то эмоции (хотя в тексте, я так поняла виноваты именно они), а вполне себе новые (мать давит на него, телепатический зов Кирка не может не вызывать новых эмоций и другое).